…Вот, скажем, в ходе очередной кухонной беседы про пораужевалитьиличто московская творческая интеллигенция интересуется друг у друга, какие конкретно гонения со стороны кровавого режима могли бы давать творческим людям право на политическое убежище.
Ну, скажем, обмахивание выставки казацким кадилом – это уже да или еще нет? Непринятие статьи в региональную режимную газету – это уже нет или еще да? Ну и другие важные примеры. И главное, интересуется друг у друга московская творческая интеллигенция, как в наши времена просят политического убежища? Не вопят же «Остановите самолет и т. д.», пролетая над территорией ФРГ? А что делают? Идут в посольство?
И тут художник М. говорит, что у него есть история про успешный запрос политубежища, очень воодушевляющая. Про кота.
Кот, как положено, шакалил у посольства одной европейской страны. Последовательно так шакалил, каждый день.
Сначала вокруг забора отирался.
Потом проник в калитку, стал по двору ходить.
Потом, пару месяцев спустя, стал припадать к ступеням иностранного государства.
С достоинством, но страдальчески мяучил про творчество, режим.
Ну, его сначала не очень замечали, а потом начали подкармливать («Грантоед», – понимающе говорят сидящие у холодильника).
И в результате один посольский иностранный чиновник, ласковая душа, решил этого кота взять к себе. То есть дать ему политическое убежище окончательно и официально.
И получилось очень хорошо: коту, во-первых, предоставили небольшое, но персональное жилье на территории иностранного государства, то есть коробку от принтера с детским одеяльцем. Вылечили ему за счет новой родины зубы. Сделали прививки. Приняли у него экзамен на знание местных законов – то есть убедились, что он ходит в лоток. И наконец, выдали, реально, иностранный ветеринарный паспорт.
– И стал кот порядочным европейским гражданином, – заканчивает художник М. со значением.
Московская творческая интеллигенция под впечатлением и даже готова прямо сейчас начать приучаться к лотку. Но чувствуется, что художник М. хочет что-то добавить, однако смущается.
– Понимаете, – говорит он наконец, – есть нюанс.
– Ну? – спрашивает московская творческая интеллигенция.
Художник М. вздыхает и честно говорит:
– Кота кастрировали.
Из книги Линор Горалик «…Вот, скажем»
P.S. Старый-старый анекдот:
Семья пересекает границу, направляясь с вещами в Израиль. Пограничник находит в вещах клетку с попугаем и сурово говорит:
— С живыми птицами нельзя.
— А как же? — испуганно спрашивает глава семьи.
— Только тушкой. Или чучелом.
Тут голос подает попугай:
— Таки шо вы ждете? Шо вы ждете? Хоть тушкой, хоть чучелом, но надо же немедленно валить отсюда!